IndianDance.biz

[Desi Girl]

Джордж Баланчи́н (англ. George Balanchine; при рождении Георгий Мелитонович Баланчивадзе, груз. გიორგი მელიტონის ძე ბალანჩივაძე; 10 (22) января 1904, Санкт-Петербург — 30 апреля 1983, Нью-Йорк) — хореограф, положивший начало американскому балету и современному неоклассическому [1] балетному искусству в целом.

Биография

Георгий Баланчивадзе родился в семье грузинского композитора Мелитона Баланчивадзе (1862—1937), одного из основоположников современной грузинской музыкальной культуры. Младший брат Георгия, Андриа, также стал впоследствии известным композитором. Мать Георгия привила ему любовь к искусству, и в частности, к балету.
В 1913 году Баланчивадзе был зачислен в балетную школу при Мариинском театре, где учился у Павла Гердта и Самуила Андрианова. После Октябрьской революции школа была распущена, и ему пришлось зарабатывать на жизнь тапёрством. Вскоре школу вновь открыли (её финансирование, тем не менее, было значительно урезано), и в 1921, окончив её, Баланчивадзе поступил в балетный класс Петроградской консерватории, где изучал также игру на фортепиано, теорию музыки, контрапункт, гармонию и композицию, и был принят в кордебалет Государственного театра оперы и балета.

В 1922 он женился на пятнадцатилетней танцовщице Тамаре Гева, через год окончил консерваторию.

Во время поездки на гастроли в Германию в 1924 Баланчивадзе вместе с несколькими другими советскими танцовщиками решил остаться в Европе и вскоре оказался в Париже, где получил приглашение от Сергея Дягилева на место хореографа в Русском балете. По совету Дягилева танцор адаптировал своё имя на западный манер — Джордж Баланчин.

Вскоре Баланчин стал балетмейстером Русского балета, и в течение 1924—1929 годов (до кончины Дягилева) поставил девять крупных балетов и ряд небольших отдельных номеров. Серьёзная травма колена не позволила ему продолжать карьеру танцовщика, и он полностью переключился на хореографию.

После смерти Дягилева Русский балет начал распадаться, и Баланчин покинул его. Он работал сначала в Лондоне, затем в Копенгагене, где был приглашённым балетмейстером. Вернувшись на некоторое время в Новый Русский балет, который обосновался в Монте-Карло, и поставив несколько номеров для Тамары Тумановой, Баланчин вскоре вновь ушёл из него, решив организовать собственную труппу — «Les Ballets 1933». Труппа просуществовала лишь несколько месяцев, но за это время было осуществлено несколько успешных постановок на музыку Дариюса Мийо, Курта Вейля, Анри Соге. После одного из этих представлений известный американский меценат Линкольн Кирстайн предложил Баланчину перебраться в США и там основать балетную труппу. Хореограф согласился, и в октябре 1933 года он переехал в США.

Первым проектом Баланчина на новом месте было открытие балетной школы. При финансовой поддержке Кирстайна и Эдварда Уорберга 2 января 1934 Школа Американского балета приняла первых учеников. Через год Баланчин основывает профессиональную труппу — «Американский балет», который танцевал сначала в Метрополитен-опера, затем гастролировал как самостоятельный коллектив, а в середине 1940-х распался.

Новая труппа Баланчина — «Балетное общество» — была создана вновь при щедрой поддержке Кирстайна. В 1948 году Баланчину поступает приглашение руководить этой труппой в составе Нью-Йоркского центра музыки и драмы. «Балетное общество» становится Нью-Йоркским городским балетом.

В 1950-е — 1960-е годы Баланчин осуществил ряд успешных постановок, в числе которых — «Щелкунчик» Чайковского, исполнение которого стало рождественской традицией в США.
С конца 1970-х у хореографа начали проявляться признаки болезни Крейтцфельдта — Якоба. Он умер в 1983 году, похоронен на кладбище Окленд в Нью-Йорке

[Desi Girl]

Джорджем Баланчиным он стал в Париже «с легкой руки» Сергея Дягилева, который сокращал на французский манер длинные и сложные для европейского произношения фамилии своих русских артистов. В Америке Баланчин еще стал для артистов и широких театральных кругов мистером Би. Настоящее имя хореографа - Георгий Мелитонович Баланчивадзе. Грузин по национальности, он родился в Санкт-Петербурге 22 января (по старому стилю) 1904 года, умер 30 апреля 1983 года в Нью-Йорке.

Георгий Баланчивадзе закончил балетную школу (Петроградское театральное училище) в 1921 году. Он учился в классе у П. А. Гердта, знаменитого танцовщика, на которого Петипа ставил все главные мужские роли в своих балетах, и другого премьера того времени - С. К. Андрианова. По окончании училища был принят в Мариинский театр (в то время - Петроградский театр оперы и балета). Некоторое время Баланчивадзе сомневался, хочет ли он быть танцовщиком или музыкантом, учился параллельно с работой в театре в Консерватории. Почти сразу по началу работы в театре дебютировал как хореограф. Баланчивадзе встал во главе группы танцовщиков «Молодой балет», стремившихся к обновлению танца. Для этой группы он ставил балеты на музыку знаменитых композиторов (Сибелиус, Шопен и др. ), не предназначенную для танцев. Баланчивадзе участвовал в экспериментальной работе Ф. В. Лопухова, в его знаменитой «Танцсимфонии» на музыку Девятой симфонии Бетховена.

«Танцсимфония» - первый балет, поставленный на симфоническую музыку, был не понят тогда русской публикой. Лопухов вообще, как говорят в таких случаях, опередил время, зрители были не готовы к его новым идеям. Позднее хореографические пробы Лопухова были названы «неоклассицизмом», а знаменитый хореограф Баланчин стал создателем этого направления в американском балете, которое распространилось и оказало влияние на мировую хореографию ХХ века. Баланчин, как и Лопухов, опирался на классический танец, но развил его и осовременил.

Был ли Баланчивадзе хорошим танцовщиком? Мало сведений о его выступлениях. Хотя встречается упоминание о нем в письме Д. Д. Шостаковича.

Я познакомилась с Шостаковичем в 60-х годах, когда вышла замуж за его племянника. Я тогда была молода, и, к сожалению, запальчивость в суждениях и излишняя бескомпромиссность мешали мне ценить тех, с кем я говорила. Шостакович возмущал меня разговорами о балете, мне казалось, что он не любит балет, несколько раз повторял он одну и ту же историю про Уланову (которую он, правда, кажется, ценил), но историю я не запомнила, я не вслушивалась в то, что он говорил. А уж тем более не интересовалась его воспоминаниями давних лет. Но вот в бесценной книге свидетеля ушедшей эпохи, в книге известного критика и историка балета Ю. И. Слонимского «Чудесное было рядом с нами», я прочла, что шестнадцатилетний Митя Шостакович страстно увлекался балетом и писал одному из своих знакомых: «... Дорогой мой! Отчего так много на свете хорошего? Да здравствует наш Балет! Да здравствуют... » и дальше Шостакович называет Баланчивадзе среди самых громких имен танцовщиков того времени. В другом месте книги Слонимский, который дружил с Баланчивадзе еще со школьных лет, и сам замечает, что в школе тот считался талантливым учеником.
Но подлинный дар Баланчивадзе проявился в сочинении хореографии, и жизнь великого хореографа сложилась почти неправдоподобно удачно. Как в волшебной сказке.

В 1924 году Баланчивадзе вместе со своей женой танцовщицей Тамарой Джеверджеевой (Дягилев переделал ее фамилию на «Джева») и еще с двумя танцовщиками Мариинского театра, Александрой Даниловой и Николаем Ефимовым, гастролировали в Германии. Дягилев, который уже слышал и об артистах, и о хореографических успехах Баланчивадзе, пригласил их в свою труппу. С 1925 года и до смерти Дягилева в 1929 году Баланчин поставил для «Русских сезонов» несколько балетов, в том числе знаменитые «Аполлон Мусагет» на музыку Игоря Стравинского и «Блудный сын» на музыку Сергея Прокофьева. Оба эти произведения, перенесенные им позднее на американскую сцену, вошли в сокровищницу мирового балета ХХ века. Хотя известно, что Баланчин не был «фаворитом» Дягилева среди хореографов, с которыми он работал, но мэтр уважал своего хореографа. Зато Стравинский ценил работу Баланчина со своей музыкой больше, чем работу Вацлава Нижинского, и их творческий союз продолжался долгие годы. «Аполлон» стал «поворотным пунктом» в судьбе Баланчина, как он говорил позднее в интервью с американским критиком Джоном Груеном. Но само создание балета не проходило мирно. Идеи Дягилева, заказавшего этот балет Баланчину, не всегда совпадали с идеями хореографа. Произошел конфуз с костюмами. Когда Баланчин ставил балет, Дягилев путешествовал по Нормандии, пленился картинами художника Андри Бошана и пригласил его оформлять «Аполлона». Оформление, по воспоминаниям Баланчина, было ужасающее. Какой-то занавес с огромной вазой с цветами, сам балет шел на фоне полей и гор... Костюмы муз были не лучше. Их одели в длинные платья с вырезами, у одной - спереди, у другой - сзади, у третьей - с боков. На голову музам водрузили парики, которые выглядели, по словам Баланчина, как «корзинки с пасхальными яйцами». Но на премьере была Коко Шанель, которая видела, как ужасно были одеты танцовщицы. Она бросилась к Дягилеву с криком: «Серж! Как ты мог поступить так с бедными девочками? Посмотри на эти ужасные костюмы... Посмотри, что ты сделал с их волосами!» На следующий день Дягилев, Баланчин и танцовщицы поехали в ателье Шанель, и она одела девушек в прекрасные туники из легкого материала. «Шанель любила одевать женщин, - рассказывал Баланчин Груену, - и она знала, как их одевать. У Дягилева никогда не было никакого представления о том, как девушки должны выглядеть. Он всегда одевал их ужасно». Затем произошел еще один конфликт, на этот раз между великим импресарио и хореографом по поводу исполнителей и даже хореографии. Дягилев был в восторге от Сергея Лифаря в роли Аполлона. После премьеры на сцене Дягилев опустился перед ним на колени и поцеловал его ногу. «Я второй раз в жизни целую ногу танцовщику, - сказал он, - последний раз это был Нижинский в «Видении розы». Но после премьеры Дягилев решил упразднить вариацию Терпсихоры (музы танца), он нашел ее скучной. Баланчин был ошеломлен этим решением: он считал эту вариацию самой удачной. «Это не вариация скучна! Это танцовщица скучная!» - возражал он. Дело в том, что, вопреки воле хореографа, Терпсихору на премьере танцевала не Александра Данилова, которая приехала к Дягилеву из Мариинского театра вместе с Баланчиным, а другая танцовщица, Алиса Никитина. Никитина была фавориткой лорда Ротермера, который постоянно поддерживал материально труппу Дягилева. К 1928 году, к премьере «Аполлона», лорд прекратил субсидировать труппу, и Дягилев хотел наладить с ним отношения, дав Никитиной танцевать главную роль. Баланчин настоял на том, чтобы Терпсихору в дальнейшем танцевала Данилова, и тогда импресарио своей волей исключил вариацию этой музы из балета. И боги ссорятся... В то время мало кто понимал, что балетом «Аполлон» началась эпоха неоклассицизма в балете. Да и музыка Стравинского была не понята и не принята даже таким его современником, как Сергей Прокофьев. Всему наступает свое время...

Балет «Аполлон» был впервые показан в Америке на сцене "Метрополитен-оперы" в 1937 году американской труппой Баланчина и с тех пор постоянно находится в репертуаре театра, правда, в сокращенном по сравнению с парижским вариантом виде. Его танцевали с тех пор едва ли не все лучшие танцовщики мира (не говоря о рядовых исполнителях).

После смерти Дягилева «Русские сезоны» прекратили существование. Первое время Баланчин работал в Европе, организовал даже собственную труппу, но на самом деле положение его было весьма неопределенным, а будущее - непонятным. И тут в 1930 году на сцену, как в сказке, выходит волшебник - богатый американец Леонид Керстайн, который только что закончил университет в Гарварде. Керстайн влюбляется в творчество Баланчина, убеждает его переехать в Америку, организует в Америке финансовую поддержку никому неизвестному хореографу и открывает вместе с ним сначала балетную школу в 1934 году, а затем на ее базе и труппу, которая теперь называется «Нью-Йорк Сити Баллет». И начинается звездный путь к славе хореографа, который, в отличие, скажем, от своего соученика Леонида Якобсона в России, не только не встречал в Америке сопротивления в работе, но напротив, одну лишь поддержку, признание и преклонение. Когда Баланчин приехал в Америку, здесь классический балет только зарождался и не было никаких традиций этого искусства. Балеты Баланчина определили собой эпоху в американском балете, и, как я говорила, оказали влияние на развитие этого искусства во всем мире.

Керстайн был директором школы и театра и всю жизнь оставался верным другом Баланчина. Керстайн получил не только университетское, но и военное образование. По-видимому, к артистам он относился по-военному. По его мнению, в театре должны соблюдаться три правила: «Правило первое: никаких поисков справедливости. Правило второе: никаких жалоб. Правило третье: молчать». Артисты говорили, что он ходил по театру, никого не замечая и мало с кем здороваясь, особенно с артистами кордебалета. Но он сыграл огромную роль в становлении американского балета. Умер Керстайн в 1993 году.

Баланчин дважды привозил свой театр на гастроли в советскую Россию: в 1962 и 1972 году. Дважды он приглашал русских танцовщиков работать в своем театре.
russian-bazaar.com

[Desi Girl]

Семья, учеба и первые постановки Д. Баланчина

Джордж Баланчин родился 9 января (22 января) 1904 года, в Санкт-Петербурге. Будущий хореограф и балетмейстер появился в семье музыкантов: его отец — Мелитон Антонович Баланчивадзе (1862/63-1937) был грузинским композитором, народным артистом Грузии (1933). Одним из основоположников грузинской профессиональной музыки. Опера «Тамара Коварная» (1897; 3-я редакция под названием «Дареджан Коварная», 1936), первые грузинские романсы и др. Брат: Андрей Мелитонович Баланчивадзе (1906-1992) — композитор, народный артист СССР (1968), Герой Социалистического Труда (1986).

В 1914-1921 годах Джордж Баланчин обучался в Петроградском театральном училище, в 1920-1923 также в Консерватории. Уже в училище ставил танцевальные номера и сочинял музыку. По окончании его приняли в кордебалет петроградского Театра оперы и балета. В 1922-1924 ставил танцы для артистов, объединившихся в экспериментальный коллектив «Молодой Балет» («Valse Triste», музыка Яна Сибелиуса, «Ориенталия» Цезаря Антоновича Кюи, танцы в сценической интерпретации поэмы Александра Александровича Блока «Двенадцать» с участием студентов Института Живого Слова). В 1923 году поставил танцы в опере «Золотой петушок» Николая Андреевича Римского-Корсакова в Малом оперном театре и в пьесах «Эуген Несчастный» Эрнста Толлера и «Цезарь и Клеопатра» Бернарда Шоу.

В труппе С. П. Дягилева

В 1924 году Д. Баланчин гастролировал в Германии в составе группы артистов, которые в том же году были приняты в труппу «Русский Балет Сергея Павловича Дягилева». Здесь Баланчин сочинил в 1925-1929 годах десять балетов и танцы во многих операх театра Монте-Карло. Среди работ этого периода — спектакли разных жанров: грубоватый фарс «Барабау» (музыка В. Риети, 1925), спектакль, стилизованный под английскую пантомиму «Триумф Нептуна» [музыка Лорда Бернерса (Дж. Х. Турвит-Уилсон), 1926], конструктивный балет «Кошка» французского композитора Анри Соге (1927) и др. В поставленном им балете «Блудный сын» Сергея Сергеевича Прокофьева (1929) ощущалось влияние Всеволода Эмильевича Мейерхольда, балетмейстера и режиссера Н. М. Фореггера, Касьяна Ярославовича Голейзовского. Впервые черты будущего «стиля Баланчина» выявились в балете «Аполлон Мусагет», в котором хореограф обратился к академическому классическому танцу, обновляя и обогащая его для адекватного раскрытия неоклассицистской партитуры Игоря Федоровича Стравинского.

Жизнь Баланчина в Америке

После смерти Дягилева (1929) Д.М. Баланчин работал для программ ревю, в Датском Королевском Балете, в основанной в 1932 труппе «Русский Балет Монте-Карло». В 1933 году он возглавил труппу «Балле 1933», в числе постановок — «Семь смертных грехов» (текст Бертольта Брехта, музыка К. Вайля) и «Странница» (музыка австрийского композитора Франца Шуберта). В этом же году по приглашению американского любителя искусств и мецената Л. Керстайна он переехал в Америку.

В 1934 году Джордж Баланчин совместно с Керстайном организовал в Нью-Йорке Школу американского балета и на ее основе — труппу «Американ Балле», для которой им были созданы «Серенада» (музыка Петра Ильича Чайковского; в редакции 1940 — один из самых известных балетов хореографа), «Поцелуй феи» и «Игра в карты» Стравинского (оба 1937), а также два самых знаменитых балета из его репертуара — «Кончерто барокко» на музыку Иоганна Себастьяна Баха (1940) и «Балле Эмпериаль» на музыку Чайковского (1941). Труппой, получившей после ряда переименований название «Нью-Йорк Сити Балле» (с 1948), Баланчин руководил до конца своих дней, и за эти годы она исполнила около 150 его произведений. К 1960-м годам стало очевидно, что США обладают благодаря Баланчину собственной национальной классической балетной труппой и репертуаром, известным во всем мире, а в Школе американского балета сформировался и национальный стиль исполнения.

Новаторство Джорджа Баланчина

Репертуар Баланчина-хореографа включает постановки разных жанров. Им созданы двухактный балет «Сон в летнюю ночь» (музыка Феликса Мендельсона, 1962) и трехактный «Дон Кихот» Н. Д. Набокова (1965), новые редакции старых балетов или отдельных ансамблей из них: одноактная версия «Лебединого озера» (1951) и «Щелкунчик» (1954) Чайковского, вариации из «Раймонды» российского композитора Александра Константиновича Глазунова (1961), «Коппелия» Лео Делиба (1974). Однако наибольшее развитие в его творчестве получили бессюжетные балеты, в которых использовалась музыка, часто не предназначенная для танца: сюиты, концерты, инструментальные ансамбли, реже симфонии. Содержание созданного Баланчиным нового типа балета составляет не изложение событий, не переживания героев и не сценическое зрелище (декорации и костюмы играют подчиненную хореографии роль), а танцевальный образ, стилистически соответствующий музыке, вырастающий из музыкального образа и взаимодействующий с ним. Неизменно опираясь на классическую школу, Д. Баланчин обнаружил новые возможности, заключенные в этой системе, развил и обогатил ее.

Около 30 постановок было осуществлено Джорджем Баланчиным на музыку Стравинского, с которым он был в тесной дружбе с 1920-х годов на протяжении всей жизни («Орфей», 1948; «Жар-птица», 1949; «Агон», 1957; «Каприччио», вошедшее под названием «Рубины» в балет «Драгоценности», 1967; «Концерт для скрипки», 1972, и др.). Неоднократно обращался он к творчеству Чайковского, на музыку которого были поставлены балеты «Третья сюита» (1970), «Шестая симфония» (1981) и др. В то же время ему была близка и музыка современных композиторов, для которой надо было искать новую стилистику танца: «Четыре темперамента» (музыка немецкого композитора Пауля Хиндемита, 1946), «Айвезиана» (музыка Чарлза Айвза, 1954), «Эпизоды» (музыка австрийского композитора и дирижера Антона фон Веберна, 1959). Форму бессюжетного балета, построенного на классическом танце, Баланчин сохранял и тогда, когда искал в балете национальную или бытовую характерность, создавая, например, образ ковбоев в «Симфонии Дальнего Запада» (музыка Х. Кея, 1954) или большого американского города в балете «Кому какое дело?» (музыка Джорджа Гершвина, 1970). Здесь классический танец представал обогащенным за счет бытовой, джазовой, спортивной лексики и ритмического рисунка.

Наряду с балетами Баланчин ставил много танцев в мюзиклах и фильмах, особенно в 1930-1950-х годах (мюзикл «На пуантах!», 1936, и др.), оперные спектакли: «Евгений Онегин» Чайковского и «Руслан и Людмила» Михаила Ивановича Глинки, 1962 и 1969).

Балеты Баланчина идут во всех странах мира. Он оказал решающее влияние на развитие хореографии 20 века, не порывая с традициями, но смело обновляя их. Воздействие его творчества на русский балет усилилось после гастролей его труппы в СССР в 1962 и 1972 годах. (Е. Я. Суриц)
to-name.ru