IndianDance.biz

[mari-lance]

ШИВ КУМАР

ГЛАЗА

"Индия перспективы"



Мне всегда казалось, что я могу написать книгу о глазах, хотя я и не писатель, фотограф или художник. При любом удобном случае я стараюсь посещать художественные галереи, концерты, несмотря на то, что моя работа - я работаю в отделе сбыта - отнимает у меня много времени. И все - таки, как я уже сказал, меня больше всего привлекают глаза. Неудивительно поэтому, что в моей памяти до сих пор свежи вот эти строчки их сказала Симаба:

Поднятые, глаза застывают в молитве.
Опущенные, они терзают лукавством.
Но когда они отворачиваются от тебя,
Ты обречен...

Язык глаз не ограничен лишь тремя настроениями, переданными поэтом в этих строках. Он неизмерим.
Входя в комнату, полную людей, я в первую очередь обращаю внимание на их глаза, особенно на глаза женщин, потому что они всегда остаются тайной для мужчины. Да и не только для него, но и для них самих.

Поскольку моя мать знала, что мои блудные глаза могут стать причиной моего увлечения какой-либо неподходящей женщиной (особенно если учесть, что мой старший брат, женившийся по любви, развелся), она меня спросила в один из вечеров:
" - Почему бы тебе не дать мне заняться этим делом, сынок?"
" - Свадьба по расчету, мама?" - воскликнул я несколько возмущенно.
" - Мама всегда знает, что хорошо для её сына, а что нет, - ответила она, не сдавая позиций. - Что тебе стоит только взглянуть на одну из девушек, которую я для тебя присмотрела? Ты ведь всегда можешь сказать нет. - Она задумалась. - Я очень тщательно изучила ситуацию и подметила одну красивую девушку с мягким уступчивым характером ..."
Ничего себе лекция! Я видел, что мама была полна решимости добиться своего, и хотя её предложение задело мою гордость, я понимал, что она была искренне озабочена моей судьбой.

" - Хорошо, делай по-своему", - ответил я. Ну, что же, мне предстоит пройти через процедуру матримониального интервью, подумал я про себя. Было решено, что я отправлюсь в дом девушки и там с ней повстречаюсь - какой фарс!
Но когда Сароджу ввела в гостиную её старшая сестра, как теленка на бойню, я почувствовал, что попал в западню. Передо мной сидело прекрасное существо - кожа цвета слоновой кости, деликатные ушки и губки бантиком. Но что больше всего меня поразило, так это её глаза. Они были похожи на "анютины глазки". Она глянула. Неожиданно её сестра встала и ушла, оставив нас в гостиной наедине. Установившийся прием, позволяющий двум главным актерам сцены поговорить напрямую.
"- Не хотите ли вы о чем-нибудь меня спросить?
"- обратился я к ней немного смущенно.

Этот вопрос был в действительности излишним, поскольку я точно знал, что ей уже была сообщена вся необходимая информация обо мне: подробности о моей семье, профессии, какую зарплату я получаю, - короче говоря, все. Но мне просто хотелось услышать её голос. Она однако же не произнесла ни слова, только её глаза снова взглянули на меня, и она улыбнулась. Может быть, она предпочитала говорить больше глазами, чем словами. Большего мне и не надо было, конечно.
Вернувшись домой, я объявил маме о своем согласии. Она засияла радостью, как будто говоря:
"Говорила же я тебе!"

Только через несколько месяцев я обнаружил, что, несмотря на её глаза и красоту, она была немножко глуповатая и едва ли говорила что-либо интересное. Так что в данном случае мой выбор меня явно подвел.

После этого мои ненасытные блудные глаза нашли себе новый объект - на этот раз художницу. Мне довелось побывать на выставке картин молодого художника Бхабхани Роя, организованной делийской академией Лалит Кала. В одном из журналов я натолкнулся на репродукции его полотен, и мне они пришлись по душе. Художник сумел убедительно передать разнообразие выражений глаз - сироты, нищего, вдовы...
Обойдя выставку, я снова вернулся к полотну, приковавшему мое внимание. Оно называлось "Глаза стены". Несколькими легкими мазками, парой кривых линий и кругов Рой сумел передать свою идею о том, что даже стены имеют глаза, которые могут смотреть прямо в твои глаза. Люди говорят, что у стен тоже есть уши, но чтобы у них были глаза - это уж действительно новость!
Неожиданно я почувствовал, что за мной кто-то стоит. Я повернулся и увидел молодую привлекательную женщину с тибетским бусами на шее, внимательно рассматривающую это же полотно.
" - Воображение в самом дистиллированном виде, не так ли?" - сказал я, чтобы начать разговор. Блеск в её глазах привлек меня к ней.
" - Но мне кажется, что художник мог бы больше использовать серый цвет, чем красновато-коричневый", - заметила она голосом, напоминавшим птичью трель.
"- Я так хорошо в картинах не разбираюсь, - ответил я. - "Похоже, что вы сами рисуете..."
"- Дда ..." - протянула она,
- "но не сейчас". И затем добавила:
- Меня тянет рисовать только глаза цветов - "анютиных глазок", эвкалипта, бугенвилии..."
" - Замечательно!" - воскликнул я, узнавая в ней родственную душу. Осмелясь, я спросил: "Могу ли я посмотреть на ваши работы?".
" - Пожалуйста", - ответила она и вытащила из сумки визитку, гласившую: "Акила Гангули, улица Пандора, дом 18, квартира 3-Б."

На следующий день я позвонил ей и она пригласила меня прийти днем в этот же день. Весь её дом выглядел как студия. Повсюду лежали разбросанными полотна, с которых смотрели... глаза. Глядя на них я проронил : - "Ваш муж тоже художник?"
" - Упаси боже! - воскликнула она.
- Он налоговый консультант, не имеющий ничего общего с моей профессией."
Я улыбнулся.
" - Но как можете вы рисовать цветы, живя в квартире?" - спросил я.
" - Каждое утро я хожу в сады Лоди и делаю наброски", - ответила она.
Я был в этих садах пару раз с приятелем, на меня они произвели почему-то удручающее впечатление. От них тянуло чем-то похоронным - гробницы, кипарисы, смерть, руины... Но теперь мне захотелось пойти туда снова, лишь бы она позволила мне сопровождать её. Цветы и красивая женщина - прекрасные объекты для наблюдения.

" - Можно мне пойти с вами, чтобы посмотреть, как вы работаете?
- спросил я нерешительно.
- Если, конечно, я не помешаю."
" - Совсем нет, - ответила она.
- Я хожу туда каждое утро в 7 часов. Мы можем встретиться у входа".
На следующее утро я прибыл туда раньше времени. Сидя на низком парапете возле входа, я смотрел, как мимо меня проходил поток людей, шедших в сад на утреннюю прогулку.
Ровно в семь часов она впорхнула в сад, и, живо блестя глазами, поздоровалась со мной. На ней была зеленая футболка с большой вышитой на груди розой. Шею её украшал серый шелковый шарф.

" - Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?" - спросила она.
"Ничуть". Короткая пауза.
" - Ну, тогда давайте начнем,
- предложила она.
- Пойдем против часовой стрелки, как все".
Я знал, что это займет около 25 минут, плюс еще несколько, если она задумает остановиться, чтобы посмотреть на цветы.
" - Вы здесь раньше бывали?" "- спросила она."
" - Только пару раз, - ответил я.
- Меня это место немного удручает. Все эти гробницы, кипарисы..."
" - Сегодня с вами этого не случится, - сказала она с улыбкой.
- Я об этом позабочусь".
Мы шли быстро, и её волосы развевались на ветру. Внезапно она остановилась и сошла с тропы.
" - Вот мое место", - сказала она, присаживаясь на корточки возле розового куста. Но я заметил, что она смотрела не на бутон, а на красный глазок на ветке.
" - Посмотрите сюда, мистер..."
- Она повернулась ко мне. "- Акаш Шривастава,
- ответил я, - пожалуйста, зовите меня Акашем".
Она снова ослепила меня улыбкой.
" - Знаете, даже у бугенвилии есть своя красота, - сказала она.
- Посмотрите на эти два глаза, выглядывающие из этого листа
- красный и белый".
" - Вот было бы хорошо, если бы был еще и третий глаз, как у Шивы".
На этот раз она схватила меня за
руку и, глубоко глядя в мои глаза, сказала: " - Вы всегда на один шаг впереди меня, Акаш".
" - Тогда ей следовало бы выйти за муж за моего мужа, - улыбнулась она. - Ему нужна именно такая жена".
Мне захотелось повернуться и сказать ей: "В таком случае нам надо поменяться партнерами". Но я только улыбнулся.
Так мы и продолжали встречаться в садах. Она делала наброски, а я смотрел на неё, позабыв об окружающем мире.
Она начала делать наброски:
- "Я считаю, что до того, как бог создал сад Эдем, был только красный глазок, как этот. Поэтому я хочу рисовать его в его истинных "первозданных" красках.
"- Хорошо бы было, - добавил я,
- если бы художник мог передать и аромат цветка каким-то образом".
"Отличная идея", - ответила она, глядя прямо на меня.

После завершения скетча мы снова пошли дальше. После нескольких минут быстрой ходьбы она остановилась на разрушенном деревянном мостике. Над нашими головами свисали ветви мерипалмер. Она потянулась за одной из них, самой низкой, и оторвала её.
" - Но я хочу быть на шаг назад, - ответил я, - потому что мне нравится смотреть, как вы бежите как газель".
" - Вы удивительный человек". Я покраснел.
" - Вы женаты?" - спросила она, вглядываясь в мои глаза.
"Да".
" - А ваша жена тоже интересуется искусством?"
" - Нет, она просто домохозяйка - готовит и стирает", ответил я.
Удивленная моим энтузиазмом по утрам, однажды утром Сароджа сказала: "Ты, кажется, действительно заразился утренними прогулками".
" - Это помогает здоровью, не так ли?" - ответил я.
" - Но накрахмаленные рубашки и брюки, одеколон..." - продолжала она.
" Надо же выглядеть прилично в таком месте, как сады Лоди, - ответил я. - Там ведь гуляют судьи, высокопоставленные чиновники, бизнесмены".
Она почувствовала, что больше ей возразить было нечего, но все еще про себя продолжала недоумевать.
Через три дня, когда я вернулся поздновато со своей утренней прогулки, Сароджа спросила:
" - Ты не опаздываешь на работу?
- и добавила с сарказмом:
- А может быть ты встретился с одним из своих боссов прямо там?"
Я ничего не сказал, взял в руки газету и притворился будто читаю её, попивая кофе. Я ждал Акилу до 8 часов, три раза обошел весь сад, но её не было. Уж не заболела ли она, подумал я.
На следующее утро она опять не появилась в саду, и я вернулся домой в полном отчаянии. Может быть, стоит пойти к ней домой и узнать, что случилось. Но когда я начал читать газету с чашкой кофе в руке, в глаза мне бросилась короткая заметка о том, что вчера утром возле садов Лоди несшимся на большой скорости грузовиком была сбита молодая художница. Полиция нашла при ней альбом со скетчами и установила её имя - Акила Гангули.
"О, Господи!" - пробормотал я, и чашка кофе выпала из моих рук и разбилась.
- "Что случилось?" - спросила прибежавшая из кухни на шум Сароджа.
- "Ничего, - ответил я. - Мне что-то стало немножко нехорошо... Я сегодня не пойду на работу".
" - Ты лучше тогда пойди в спальню и ляг".
" - Нет-нет, я лягу здесь на диване".
Подпертый подушками, я удобно устроился на диване, бессмысленно глядя на стену передо мной.

Мне показалось, что стена постепенно стала терять свою первоначальную белую окраску и приобретать линии и кривые, круги' серого цвета. И вдруг я увидел передо мной глаза, глубокие и влажные, они смотрели на меня. Я продолжал смотреть на стену, как обезумевший, и услышал шепот;
" - Прости, что заставила тебя ждать так долго".